Почему нельзя называть девушек шлюхами. Разговор с сыном
Недавно пострадавшая от бывшего мужа Маргарита Грачёва выложила эротическую фотосессию, не скрывавшую её протеза. Фотосессия наделала немало шума, который по большей части можно охарактеризовать как «слатшейминг» — осуждение женской сексуальности. Мы попросили нашу колумнистку Ольгу Карчевскую написать обращение к молодому поколению, ведь только на него можно надеяться в плане изменений. Она сделала это в форме письма к своему 16-летнему сыну.
Поговорить с сыном
Сын, мы уже не раз затрагивали в разговорах эту важную тему — тему уважения к женщинам и их проявлениям, в частности — к их сексуальности. Ты уже совсем взрослый, во многом ты опережаешь свой возраст, у тебя есть прекрасная девушка и ваши отношения, насколько я могу судить, хорошие. Теперь с тобой можно поговорить довольно откровенно.
Я должна очень многое тебе сказать, ведь в школах нет уроков сексуального просвещения, а значит некому рассказать ни о «культуре согласия», ни о её противоположности, пронизывающей всю нашу культуру (даже классическую литературу) — "rape culture" (культура изнасилования). Мы уже не раз поднимали с тобой эти темы, но они всегда застают врасплох, и, поскольку в нашем обществе нет традиции подобных разговоров, я смущаюсь, хоть я не из трусливых. Такие беседы получаются скомканными из-за волнения, и, чтобы ничего не упустить, я решила написать тебе письмо.
Поводом к письму послужил пост в Фейсбуке из статьи Карины Колодны — вот этот:
Помните тот интимный разговор с вашим сыном? Когда вы сказали ему: «Ты должен понять, что неважно, как женщина одета и как она ведет себя, ты не можешь свистеть ей вслед на улице, насмехаться над ней или приставать к ней»?
Или тот разговор, когда вы объяснили сыну, что «чужая девственность — не приз, и секс с женщиной не начисляет тебе волшебных баллов жизненного успеха»?
А как насчет той доверительной беседы, где вы спокойно сообщили ему, что «женщина не обязательно должна драться с тобой, а ты не обязательно должен оказывать на нее физическое давление, чтобы оказаться насильником»? И что «алкогольное или наркотическое опьянение означает, что она не в состоянии дать полноценного согласия, а не то, что в этот раз магические баллы за секс начисляются особенно доступным образом»?
Или, может быть, вы припоминаете, как произнесли мою любимую фразу: «Твой сексуальный опыт не влияет на твою ценность как человека, точно так же как сексуальный опыт женщины не влияет на ее человеческую ценность»? Наконец, помните ли вы, как остановили своего сына, когда тот всерьез употребил слово «шлюха»?
Или когда вы услышали, что он обсуждает одноклассницу так, как будто это выгодный трофей, а не заслуживающая уважения личность?
Я хочу, чтобы вы подумали об этом разговоре и спросили себя, почему вы никак не можете его припомнить. Скорее всего потому, что у вас его никогда не было.
В действительности, его не было почти ни у кого.
А вот некоторые разговоры, которые наверняка не раз повторялись в вашей семье. Я дам вам небольшой намек: ваш сын не участвовал в них.
«Думай о том, как ты ведешь себя и что ты надеваешь — плохую репутацию заработать очень просто».
«Все мальчики такие, просто не надо давать им повода плохо с тобой поступать».
«Не забывай о своей безопасности! Когда ты одеваешься откровенно, люди рассматривают это как приглашение к близости».
«Не гуляй поздно в одиночестве, не выходи на улицу ночью, не пей в незнакомой компании».
Вот какие разговоры предпочитают вести любящие родители.
Вам кажется, что это проявление заботы, внимания, однако на самом деле это еще один кирпич в фундамент культурной парадигмы, которая травмирует, душит и наказывает молодых женщин.
Что такое культура изнасилования
Эта культурная парадигма выглядит так: ответственность за изнасилования, абьюз и прочие сексуальные преступления лежат на плечах девушек, потому что мальчики — это мальчики, и некоторые из них ну никак не могут справиться со своими наклонностями.
«Все это страшно и ужасно несправедливо, — сказала мне одна женщина, — но ваши слова не отменяют реального положения вещей. Я не могу изменить того факта, что мир наполнен потенциальными насильниками и всякими подозрительными мужчинам. Я должна помочь своей дочери защитить себя».
ОК, давайте посмотрим, что это за «подозрительные мужчины». Кто они? Кто эти люди, которые делают так, что ваша дочь не может одна пойти на вечеринку в студенческом лагере? Что это за опасные личности, которые свистят ей вслед на улице, упрекают ее за «слишком откровенную» одежду или пугают ее сальными намеками? Что за мужчины преследуют ее? Оскорбляют ее? Вторгаются в ее пространство? Кто они, откуда они произошли и кто, черт подери, вырастил их?
Мой ответ вряд ли понравится вам: это были вы.
У нас слишком много сведений касательно этой проблемы, чтобы можно было и дальше продолжать списывать вину на неизвестных маньяков, рыскающих под покровом ночи. У нас достаточно статистики, чтобы прийти к выводу, что насильники — не загадочные инкогнито, они наши сверстники, одноклассники, наши бывшие бойфренды, наши друзья.
Это молодые парни, которые уже знакомы с вашей дочерью и давно общаются с ней. Вы не можете построить вокруг нее огромную стену, чтобы не дать насильникам проникнуть в ее мир — они уже в нем.
Мы живем в культуре, которая перекладывает ответственность за предотвращение изнасилований на плечи женщин и девушек вместо того, чтоб требовать от мужчин перестать насиловать.
Ваш сын живет в мире, где эти стереотипы буквально витают в воздухе. Может быть, вы вырастили его, негласно поощряя эти вещи, а может быть, атмосфера в вашей семье была абсолютно противоположной. Куда важнее другое: говорили ли вы ему прямо, чтобы он не покупался на те вещи, которые он может услышать за пределами дома? Говорили ли вы ему, что эта культура неприемлема и недопустима? Провели ли вы хоть один из упомянутых выше разговоров?
Это тяжело — вести разговоры об изнасилованиях со своей дочерью, потому что вы меньше всего хотите видеть ее жертвой. Вести разговоры об изнасилованиях со своим сыном еще тяжелее, потому что вы не хотите видеть в нем насильника.
Вам придется сделать это в любом случае. Сделайте это, потому что огромное количество родителей сочло это необязательным, и невероятное количество женщин пострадало от этого. Сделайте это, потому что поступить иначе — безответственно. У вас есть все средства к тому, чтобы уменьшить статистику изнасилований. Вы СПОСОБНЫ защитить свою дочь и других молодых женщин. И вы можете сделать это прямо в своей гостиной. Все, что вам нужно, — это поговорить со своим сыном".
Итак, время пришло, я действительно хочу поговорить с тобой об этом. О том, что такое культура согласия. Для начала, есть очень хороший ролик, и давай ты его посмотришь, прежде чем продолжишь читать моё письмо.
На донышке
Теперь, когда ты уже немного понимаешь принцип согласия в сексе, я вспомню все наши разговоры касательно этой и смежных тем.
Помнишь, когда вся страна обсуждала изнасилование Дианы Шурыгиной, ты спрашивал меня, что плохого в том, чтобы называть «шкурой» девушку, которая вызывающе одевается, ходит по «впискам», тем самым как бы приглашая к сексу, а потом заявляет об изнасиловании?
Помимо того, что никого из людей не стоит называть оскорбительными и стигматизирующими словами, особенно если они этого не заслужили (никакой стиль одежды не является приглашением к сексу, и уж тем более — приглашением к изнасилованию), важно понять, что у девушек и парней в силу разницы в опыте и гендерной социализации очень разные представления о сексуальном согласии и сексуализированном насилии.
Самый наглядный пример — мыслительный эксперимент, который журналистка Ася Михеева недавно поставила на своих студентах: «Я как-то попросила группу нарисовать отрезок с крайними точками в «поздороваться» и «убить», и предложила каждому на бумажке поставить точку «изнасиловать» где-то между. И поставить на бумажке букву М или Ж. Потом выписала все точки со всех бумажек на доску…
Думаю, понятно, было два отдельно стоящих облачка. И две М-точки в женском облачке. Я сказала, что подозреваю знакомство с вопросом среди близких. Один мальчик встал и сказал «Да, среди близких» и сел ОЧЕНЬ мрачный. Девочки смотрели на своих мальчиков так, что я пожалела, что замутила эту тему»
Молодые люди ставили свои точки от «убить» довольно далеко. Где-то между 1 и 1 от «поздороваться». По словам Аси, они были очень ошарашены тем, насколько для девчонок это оказалось близко к смерти. «Мы двигали восприятие ситуации таким образом. «Так, а теперь представьте на ее месте 16-летнего мальчишку, изменилась ли с вашей точки зрения возможность оправдать убийство?» — уточняет Михеева, — в таком варианте точки у мальчиков на графике сместились еще как. А девочки не двигали совсем».
Из комментариев к тому посту:
«Не надо читать мысли и тайные желания. От людей, которые ждут телепатии, надо быстро пятиться. Если человек не способен словами через рот выразить, чего он хочет, а чего не хочет, ничего хорошего от такого человека не светит. И если девочка такая непонятная себе, то мальчику лучше принять холодный душ и искать другую девочку, людей на Земле достаточно. А вот оправдывать насилие телепатией — приём известный… Вот только правило простое — не способный на насилие, не совершит его. Вообще и никогда. Но для насильника нет разницы. Насилует тот, кто может. И не воспринимает это как насилие, кстати. Что делает жертва, как себя ведёт, как одета, что говорит — это оформление».
«В Нидерландах молодая девушка попросила эвтаназию после изнасилований. У неё птср, депрессия и анорексия. Изнасиловать = убить».
«Убийство» — это не край шкалы. Подойти к человеку и вместо приветствия выстрелить ему в голову — не самое худшее. Правее от убийства должны быть пытки, и изнасилование уже где-то там".
Ася провела такой же эксперимент в фэйсбуке. Разница между М и Ж вышла небольшая, но статистически значимая. И там тоже разница гендерно-обусловленная: женщины более склонны приравнивать изнасилование к убийству, чем мужчины. Что такое изнасилование?
Думаю, что теперь ты лучше понимаешь, что изнасилование — это не обязательно когда незнакомец нападает в подворотне, а жертва сопротивляется как тигрица и зовёт на помощь. Изнасилование может быть тихим: либо может включиться реакция «замри» (из триады «бей/беги/замри» в ситуации опасности); либо женщина боится за свою жизнь и считает более разумным перетерпеть, чем оказать сопротивление; либо мужчина плохо считывает сигналы нежелания секса.
Немного подробнее о последнем.
Мужская гендерная социализация, то есть то, как общество «обтесало» мальчиков едва ли не с рождения, не предполагает развития эмпатии — понимания, что чувствуют другие люди. Мужчинам в среднем сложнее по лицу партнёрши определить больно ей или хорошо, особенно если секс происходит впервые.
Поэтому лучше спросить чем нет (говорят, что некоторым женщинам это разрушает атмосферу, но уж лучше разрушенная атмосфера, чем разрушенная жизнь), так что лучше обсудить все вопросы, связанные с сексом, словами через рот. Многие уверены, что говоря «нет», девушка «ломается», «набивает себе цену» и так далее, но как бы там ни было, слово нет должно однозначно останавливать.
Многие насильники уверены, что «она сама хотела» из-за того, что у изнасилованной ими женщины выделилась смазка. Это явление называется «нонконкордантность» — генитальный ответ на действия, направленные на пенисовагинальное проникновение — это просто биологический защитный механизм, призванный предотвратить разрывы тканей. Смазка вовсе не означает «да», не означает желания секса. Важно именно однозначное вербализованное желание (убедись при этом, что девушка тебя не боится и не боится отказом разрушить ваши отношения).
Если речь об изнасиловании в паре, то бояться женщина может не только за свою жизнь, но и каких-то менее драматичных вещей: плохого настроения партнёра, в котором он «выносит мозг» — и получается ситуация «легче дать, чем объяснить, почему не хочется», или же экономического насилия — когда неудовлетворённый мужчина отказывает жене в декрете в деньгах просто потому что его настроение испорчено или чтобы отомстить или пошантажировать напрямую. Более подробно я рассказывала об этом в своей колонке про партнёрское изнасилование для Cosmo.ru. Динара Расулева, авторка телеграм-канала «Татарская княжна бензопилой» написала в Фейсбуке:
«В современном мире две линии развития после совершения преступления часто идут рука об руку: реакция общества и следственный процесс, если до него доходит. Насилие, заявленное без снятых сразу следов, часто признается в обществе героизмом. Если дело становится громким в соцсетях и медиа, то насильник получает статус оклеветанной жертвы. Часто этот статус присваивают те, кому легче солидаризироваться и ассоциироваться с ним, чем с жертвой. Часто нам не хочется верить, что мы бы не смогли дать отпор в похожих ситуациях, или не хочется верить, что мы могли бы оказаться в похожей ситуации, что мы бы ушли, убежали вовремя и вообще до такого бы не довели. А если до такого дошло, значит жертва что-то сделала не так. А если жертва смогла рассказать не сразу, то вообще хайпует и «чо раньше молчала».
Поэтому жертвы порицаются, в том числе за сам факт обвинения, часто подвергаются кибербуллингу, многие наблюдающие за этим девушки решают для себя, что никогда не расскажут о том, что случилось с ними, чтобы не вызвать похожую реакцию.
В то же время преступники становятся героями, которых оклеветали, на волне хайпа им причисляют премии (даже если обвинение доказано, как в случае с Трушевским и «Моральной поддержкой» от Винзавода), выдвигают на высокие должности, коллективно утешают в соцсетях».
Принцип согласия — что это и зачем?
И снова — перерыв на короткое видео:
Фем-блогерка и художница Дарья Чабан пишет об этом: «Сейчас прогрессивная часть общества начала говорить, что проблема заключается в том, что женщин не учат говорить «нет» и надо их этому научить. Да, это, безусловно, верно, но все же гораздо сильней влияет на ситуацию то, что мальчиков — ни в детстве, ни во взрослом возрасте, — не учат это «нет» воспринимать. Наоборот: порнография, эротика, любовные фильмы, опыт большинства российских семей и пар учит, что мнение женщины можно не учитывать, что ее желания не так важны, как желания мужчины.
Реакция достаточно предсказуема. Вы что, серьёзно? Слушать все-все, что говорят бабы? И даже если мы встречаемся? И даже если она пьяная? И даже если она сама пришла ко мне? И даже если мы оба бухие у меня в квартире, целуемся, у меня стоит, она уже сняла лифчик и вдруг такая «нет, я не хочу, пусти меня» — мне что, к этому надо относиться серьёзно?
Да, мальчик, именно так. Тебе нужно всегда слушать и слышать, что говорит женщина, больше того, если ты поймал невербальный сигнал, выраженный через мимику или язык тела, ты не должен его игнорировать, и, если что-то пошло не так, ты должен засунуть подальше свои желания, натянуть штаны и вежливо, без скандалов и манипуляций, прекратить сексуальные действия.
Дело по‑настоящему сдвинется с мертвой точки, когда родители, учителя, политики, артисты, бизнесмены, психологи, блогеры начнут серьёзно, без стебной интонации и подмигивания мужской аудитории (мол, что это фемки опять напридумывали) начнут не только говорить девочкам, как правильно им вести себя, но так же говорить, как правильно себя вести мальчикам, юношам и мужчинам».
Когда заходит речь о «консенте» — это слово перекочевало в русский язык из английского — consent и как правило употребляется, чтобы обозначить принцип сексуального согласия, мне всегда хочется уточнить, что согласия недостаточно. Согласиться на секс можно под дулом пистолета, хмурым взглядом, просто в ситуации неравной расстановки сил, чтобы не обидеть и так далее. Чтобы быть уверенным в соблюдении консента, нужно заручиться не только вербальным согласием партнёрши, но и отслеживать её реакции — я бы сказала, что секс возможен только если оба партнёра относятся к этой идее с энтузиазмом. Если ты не видишь встречного желания, лучше подождать, пока не увидишь. Если предстоит первый секс, то лучше заранее всё обсудить — что приемлемо, что нет, как нравится, какие есть ожидания — это всё можно сделать в форме флирта, что подогревает желание, а не убивает его.
И, конечно, всегда нужна защита. Нет презерватива — нет секса.
Только помни, что и у этого вида контрацепции довольно высокий индекс Перля (неудач), так что, если отношения постоянные, можно обсудить второй вид защиты — оральные контрацептивы или внутриматочную спираль. Но презервативы должны быть привычкой, даже если очень доверяешь партнёрше. Она может банально не знать о каких-либо заболеваниях, многие из них долго протекают бессимптомно. Существуют экспресс-тесты на ВИЧ, но не каждая аптека их закупает, их лучше искать через интернет. Помни, что в России сейчас эпидемия ВИЧ, это очень серьёзно.
Парад шлюх
Американские феминистки в последние годы стараются изменить и присвоить значение слова «шлюха» (slut) — они организовывали «Парад шлюх», где женщины проходят по городу в откровенной одежде, показывая всем, что их сексуальность принадлежит им самим и никто не смеет указывать им как одеваться и покушаться на их сексуальную неприкосновенность из-за одежды или поведения. Отсутствие лифчика — не приглашение к сексу. Короткая юбка — не приглашение к сексу. Яркий макияж — не приглашение к сексу. Большое количество сексуальных партнёров — не приглашение к сексу. Ничто не является приглашением к сексу, кроме «я тебя хочу» или «давай займёмся сексом», сказанное лично тебе.
Фем-активистка и создательница проекта «Тихий пикет» Дарья Серенко пишет: Слатшейминг. У этого слова нет аналога на русском языке. А ведь он часть нашей реальности и нашей социализации, часть нашего восприятия женщин, женского тела, женской сексуальности. Как часто вы слышали, что женщину называют шлюхой? Она поцеловалась с мальчиком в лагере. Шлюха. Она танцевала в «слишком короткой юбке». Шлюха. Она рассталась с парнем и быстро нашла другого. Шлюха. У нее было половых партнеров больше, чем у её брата. Шлюха. Её изнасиловали. Потому что она шлюха. Она ярко красится. Как шлюха. Она нравится многим мальчикам (мужчинам) в классе (на работе). Шлюха.
Интересно (на самом деле, скорее стрёмно), что слатшейминг часто транслируют и сами женщины. В адрес себе подобных. Думая, что их-то поведение обществом считывается как образцовое. Как идеальное. Достойное «настоящей женщины».
Дорогие девушки, называющие других девушек шлюхами, вы даже не представляете, как легко оказаться в этой же «категории».
Ибо критерии слатшейминга крайне, крайне размыты. Ты можешь оказаться «шлюхой» за любое, ЛЮБОЕ поведение. Представим, всю жизнь ты была скромной, носила юбки в пол, осуждала девушек, выглядящих раскованно. А потом однажды ты влюбилась и твой парень наврал (или не наврал, какая разница), что переспал с тобой и рассказал об этом ВСЕМ. Твои родители ведут тебя к гинекологу. Ты что, шлюха? Что ты себе позволяешь?
Откуда берется слатшейминг? Почему парней, имеющих большое количество половых связей, не считают «падшими мужчинами»? Почему считается, что женщина — это невинное создание, таящее в себе, чуть что, исчадие ада? Почему такое неравномерное внимание: ОЧЕНЬ пристальное внимание к сексуальной жизни женщины, и внимание-сквозь-пальцы на сексуальную жизнь парней? Если ты «перетрахал» (как ты рассказываешь) половину земного шара и ты мужик, тебе скажут за пивком, что ты самец, жеребец, мачо и блаблабла. Если ты женщина, то угадай, кто ты? ШЛЮХА. Конечно. Кто же еще.
Это все те же очень консервативные установки на мужчину и женщину, установки-пережитки. Абсолютно нормально, что парень хочет оставаться девственником и ему так комфортно. Абсолютно нормально, если девушка хочет много секса. Абсолютно нормальны любые комбинации и перестановки этих явлений. Еще раз — количество секса, внешний вид, поведение человека — это ее или его личное дело. И не основание для оценочных суждений.
Более того, люди, обзывающие женщин шлюхами, еще больше закрепляют вербальную стигму в адрес проституированных людей. Большая часть которых вступает на путь проституции в подростковом возрасте. Большая часть (я читала исследования на эту тему) были изнасилованы в детстве.
А знаете, почему насилуют? Потому что вокруг иерархия насилия.
Потому что многие мужчины считают себя мачо, а женщин считают шлюхами, которые САМИ ХОТЯТ НАСИЛИЯ. Потому что за твое декольте (которое ты, возможно, вообще надела для себя или потому что жарко), за твою короткую юбку, за то, что ты выпила, за то, что поцеловалась, за то, что у тебя был секс, за то, что ты успешна или кому-то не понравилась и т. д. тебя воспринимают как объект, как объект возможного насилия. За твоей спиной обсуждают твои «сиськи"и «твой зад». И ты сама при этом (я сама при этом) часто называла других женщин шлюхами. Боясь оказаться шлюхой. В итоге оказавшись шлюхой в вербальном потоке нескольких мужчин и нескольких женщин. Запершись дома и ненавидя себя за свое тело. Что со мной не так? Что им от меня нужно? Что я сделала? Ответ — ничего. Ничего не нужно делать, чтобы тебя назвали шлюхой. Ничего не нужно делать, чтобы назвать кого-то шлюхой.
Давайте уже как-то прекратим это. Перестанем осуждать людей за их сексуальность, перестанем выдвигать к женщинам и мужчинам лицемерные противоречивые требования (типа «будь горячей, но не слишком» или «мне нравится невинность, но ты чо — девственница?!»). Прекратим слатшейминг и будем одергивать тех, кто не видит в нем ничего плохого. Прекратим так смотреть и так видеть. От этого один вред, ну».
Секс-позитивизм — это движение, предлагающее информированное согласие, безопасный секс и сексуальность с минимальными ограничениями.
Определение взято отсюда. В феминизме есть две, скажем так, ветви одного дерева (это не противоположности): секс-негативизм и секс-позитивизм. Каждое направление работает с чем-то своим: секс-негативизм, если коротко, про пересмотр мужского доминирования, а секс-позитивизм — про возвращение женщины власти над её сексуальностью. Вот «народная мудрость», собранная в книге сексолога Натальи Терещенко «Бабочка в кулаке: неуловимый оргазм»:
Слаба на передок
Смотри, в подоле принесешь
Рупь (рубль) цена тебе в базарный день (если потеряешь девственность до свадьбы)
Только падшие женщины хотят мужчин.
Женщина должна быть скромной.
Секс нужен мужчинам, а женщина должна терпеть и ублажать мужа, иначе он уйдет к любовнице.
Правильные женщины не хотят мужчин.
Настоящие женщины не показывают своего желания и возбуждения мужчине.
Управляй мужем через секс.
Это то, что внушается женщинам с момента вхождения в пубертат, и то, что мешает им наслаждаться сексом наравне с мужчинами. Это то, что должно остаться в прошлом, не стоит воспроизводить эти устаревшие убеждения.
А как же проститутки?
Большинство феминисток рассматривает проституцию как одну из форм современного рабства. Это одна из самых тяжелых форм эксплуатации женщин (подавляющее большинство проституированных людей — женщины), а вовсе не «род занятий», «древнейшая профессия» или «секс-работа». Называть женщин, вовлечённых в проституцию, плохими словами и относиться к ним без уважения и сочувствия — значит ничего не понимать о том, как устроен этот «бизнес» и какие последствия он влечет за собой для эксплуатируемых женщин.
Секс-просветительница Татьяна Никонова в своём блоге пишет:
«Женщин называют распоследними словами за то, что они спят не только с законным мужем. Если же еще и деньги за это получают, считаются совсем испорченными.
Странный выверт сознания, учитывая, что те же самые люди полагают, что «мужчинам надо», то есть должны существовать специальные женщины, которые это «надо» обеспечат. Но мужчины при этом хорошие и в своем праве (им же надо), а женщины, которые им помогают, плохие.
Если вдуматься, на самом деле в этой логике все наоборот. Ведь, если женщины портятся от большого количества партнеров-мужчин, значит, отравляют их именно мужчины, то есть женщины по умолчанию хороши и чисты, а мужчины ядовиты и отравляют все, во что засунут.
Вынести это традиционное сознание не может, поэтому заранее объявляет «специальных женщин» плохими от природы. Хотя и тут виден изъян логики: если на мужчин тянет только на плохих женщин, что ж в этих мужчинах хорошего? Добиться вменяемого ответа от защитников так называемых традиционных ценностей невозможно, поскольку логика не про них. Рассуждения о том, какие женщины хорошие, а какие плохие — это предмет веры, а не логики, и нужны они исключительно затем, чтобы поведением женщин управлять.
Запуганной слатшеймингом «хорошей» женщине можно предписывать любые правила, и она покорно подчинится, лишь бы в «плохие» не записали, поскольку знает, что с «плохими» разрешается делать что угодно. К примеру, порноактрисе или эскортнице труднее доказать изнасилование, чем «хорошей» женщине, при этом и «хорошую» тоже часто попытаются описать как «плохую», лишь бы не наказывать насильника.
Так что хреновое отношение к женщинам в проституции — это попытка закрыть глаза на реально плохих людей: тех, кто людей продает и покупает.
У меня самой ноль дурного отношения к продаже собственного тела — любой человек может с собой делать что угодно, хоть ногу отрезать. А вот покупать людей — очень плохо. У секс-работниц в среднем высокая смертность, в том числе из-за самоубийств, высокая заболеваемость половыми инфекциями, высокий уровень наркопотребления, уровень ПТСР выше, чем у ветеранов военных действий, и вообще распространены психические расстройства. Все это происходит из-за того, что с ними делают другие люди. Вот их и их действия нам и нужно обсуждать, а вовсе не эскорт».
А как быть с теми, кто «провоцирует»?
В своей книге «Сама напросилась: пугающий подъём культуры изнасилования», вышедшей в 2015 году, Кейт Хардинг пишет: Это культура, которая поощряет в мужчинах стремление заиметь как можно больше безликих «кисок», в то же время осуждающая женщин за проявление абсолютно любых сексуальных импульсов. Культура, в которой любая молодая женщина может оказаться в ситуации, когда ее так называемые друзья снимают процесс насилия на камеру и затем используют запись в качестве доказательства того, что она «шлюха».
Культура, в которой большинство жертв преступлений сексуального характера так никогда и не обращаются в полицию из-за страха, что им не поверят — и они знают, что даже если им поверят, их станут унижать, терроризировать, обвинять и стыдить на протяжении всего судебного разбирательства, который в конечном счете ни к чему не приведет.
В продолжение Хардинг цитирует более раннюю книгу «Как преобразовать культуру изнасилования» (1993 г), делая достаточно смелое, но необоснованное обобщение: в культуре изнасилования женщины постоянно ощущают, что могут быть подвергнуты широкому спектру насильственных действий, от комментариев и прикосновений сексуального характера до непосредственно изнасилования. Культура изнасилования потворствует физическому и эмоциональному террору, направленному на женщин, и преподносит его как абсолютную норму.
Даже если «провокация» не кажущаяся, то она всегда обусловлена психологической травмой, никогда не стоит делать девушке ещё хуже и присоединяться к тем, кто выступал в роли насильников для неё в её детстве или юности. Даже если кто-то «напрашивается» на плохое отношение, что с того? Ты ведь не плохой человек, чтобы совершать или оправдывать насилие.
Я желаю тебе счастливой сексуальной жизни, в которой всё будет основано на взаимных желаниях, и полностью свободно от принуждения.
Люблю тебя, мама.
https://www.goodhouse.ru/family_and_children/psihologiya/pochemu-nelzya-nazyvat-devushek-shlyuhami-razgovor-s-synom/ - источник.
В общем вот так камрады... Шлюх шлюхами называть нельзя. Вот такой "Домашний очаг".
- Главная
- СТАТЬИ
- АВТОРЫ
- НЕ ЧИТАЛ
- НОВИЧКУ
- ТОП-100
- ФОРУМ
- Новые темы
- Свежие сообщения
- Ветка: Анализ отношений с женщинами
- Ветка: Расстаюсь или Развожусь. САНЧАС
- Ветка: Наболевшее. Выскажись!
- РАЗДЕЛ: Мы и Женщины
- РАЗДЕЛ: Маскулизм, МД и права мужчин
- РАЗДЕЛ: Отцы и Дети
- РАЗДЕЛ: Разное
- УЧЕБНИК
- ТРИЛОГИЯ
- ВИТРИНА
- КОПИЛКА
- ОТНОШЕНИЯ
