Список сюжетов мировой литературы

Плагиат или бродячие сюжеты?

Готовя к переизданию книгу "Малая энциклопндия сновидений", я столкнулась с теорией бродячих сюжетов и решила разобраться в этом. Вот что удалось раскопать:

Сюжеты по Кристоферу Букеру:

1. Из грязи в князи: история обыкновенного человека, который открывает в себе что-то необыкновенное.
Примеры: Золушка, Давид Копперфильд, Джейн Эйр. Из фильмов: Золотая лихорадка, Моя прекрасная леди.

2. Приключение(quest): полное трудностей путешествие в поисках труднодостижимой далекой цели. Примеры: Одиссея, миф про аргонавтов, Копи царя Соломона, Вокруг света за 80 дней

3. Туда и обратно: какое-то событие вырывает героя/героиню из привычной среды. Сюжет - их попытки вернуться домой. (Почему Одиссея не здесь, кстати?!) Примеры: Алиса в Зазеркалье, Робинзон Крузо, Машина времени.

4. Комедия: Not just a general term, but an identifiable form of plot which follows its own rules.
(Все равно очень скользкое определение). Примеры: Том Джонс, все романы Джейн Остин, В джазе только девушки.

5. Трагедия: В кульминации главный герой погибает из-за своего недостатка характера, обычно страсти любовной, или жажды власти. Примеры: Макбет, Фауст, Лолита, Король Лир.

6. Воскресение: Герой, под властью темных сил или проклятия. Чудо выводит его из этого состояния на свет. Примеры: Спящая красавица, A Christmas Carol, The Sound of Music

7. Победа над чудовищем: герой или героиня сражается с монстром, побеждает его в неравной схватке, и получает сокровище или любовь. Примеры: Давид и Голиаф, Николас Никлби, Дракула, сюжеты Джеймса Бонда.

The Seven Basic Plots: Why We Tell Stories, by Christopher Booker.

36 сюжетов Ж. Польти
...

Ж. Польти предложил 36 сюжетов, к которым сводятся известные литературные произведения. Многочисленные попытки дополнить этот список только подтвердили верность исходной классификации, а именно:

* Мольба
* Спасение
* Месть, преследующая преступление
* Месть, близкому за близкого
* Затравленный
* Внезапное несчастье
* Жертва кого-нибудь
* Бунт
* Отважная попытка
* Похищение
* Загадка
* Достижение
* Ненависть между близкими
* Соперничество между близкими
* Адюльтер, сопровождающийся убийством
* Безумие
* Фатальная неосторожность
* Невольное кровосмешение
* Невольное убийство близкого
* Самопожертвование во имя идеала
* Самопожертвование ради близких
* Жертва безмерной радости
* Жертва близким во имя долга
* Соперничество неравных
* Адюльтер (супружеская измена)
* Преступление любви
* Бесчестие любимого существа
* Любовь, встречающая препятствия
* Любовь к врагу
* Честолюбие
* Борьба против бога
* Неосновательная ревность
* Судебная ошибка
* Угрызения совести
* Вновь найденный
* Потеря близких
*************************************

Еще одно мнение.

Согласно Борхесу существует всего четыре сюжета. Он их описал в новелле.

Новелла "Четыре цикла":

Историй всего четыре. Одна, самая старая — об укрепленном городе, который штурмуют и обороняют герои. Защитники знают, что город обречен мечу и огню, а сопротивление бесполезно; самый прославленный из завоевателей, Ахилл, знает, что обречен погибнуть, не дожив до победы. Века принесли в сюжет элементы волшебства. Так, стали считать, что Елена, ради которой погибали армии, была прекрасным облаком, виденьем; призраком был и громадный пустотелый конь, укрывший ахейцев. Гомеру доведется пересказать эту легенду не первым; от поэта четырнадцатого века останется строка, пришедшая мне на память: "The borgh brittened and brent to brondes and askes" Данте Габриэль Россетти, вероятно, представит, что судьба Трои решилась уже в тот миг, когда Парис воспылал страстью к Елене; Йитс предпочтет мгновение, когда Леда сплетается с Богом, принявшим образ лебедя.
Вторая, связанная с первой, — о возвращении. Об Улиссе, после десяти лет скитаний по грозным морям и остановок на зачарованных островах приплывшем к родной Итаке, и о северных богах, вслед за уничтожением земли видящих, как она, зеленея и лучась, вновь восстает из моря, и находящих в траве шахматные фигуры, которыми сражались накануне.
Третья история — о поиске. Можно считать ее вариантом предыдущей. Это Ясон, плывущий за золотым руном, и тридцать персидских птиц, пересекающих горы и моря, чтобы увидеть лик своего бога — Симурга, который есть каждая из них и все они разом. В прошлом любое начинание завершалось удачей. Один герой похищал в итоге золотые яблоки, другому в итоге удавалось захватить Грааль. Теперь поиски обречены на провал. Капитан Ахав попадает в кита, но кит его все-таки уничтожает; героев Джеймса и Кафки может ждать только поражение. Мы так бедны отвагой и верой, что видим в счастливом конце лишь грубо сфабрикованное потворство массовым вкусам. Мы не способны верить в рай и еще меньше — в ад.
Последняя история — о самоубийстве бога. Атис во Фригии калечит и убивает себя; Один жертвует собой Одину, самому себе, девять дней вися на дереве, пригвожденный копьем; Христа распинают римские легионеры.
Историй всего четыре. И сколько бы времени нам ни осталось, мы будем пересказывать их — в том или ином виде.

В литературе глухо упоминаются 14 сюжетов Шекспира, хотя в основном литературоведы прослеживают цепочки заимствований, начиная с античных авторов.

Магистральный сюжет Шекспира – это действительно отчасти сюжет противостояния человека и мира, который действительно заканчивается гибелью человека, но причина этой гибели – отнюдь не в мертвящей власти мира, но в том месте, которое пытается занять в этом мире главный герой. В магистральном сюжете Шекспира главное место отведено не просто противостоянию «я» человека и «они» мира, но «я» человека противостоит прежде всего «Ты» Бога, одновременно находясь в сложных отношениях с «они» мира и других людей. Магистральный сюжет трагедии Шекспира также можно определить как теодицею, пытающуюся ответить на вопрос об истоках зла в мире, и ответ на вопрос об истоках зла в мире у Шекспира вполне ортодоксальный. Истоки зла в мире – это желание человека переустроить мир по своей собственной воле, это жажда человека распоряжаться не только своей жизнью, но и жизнями других людей, и всем миром в целом.
Именно три точки построения магистрального сюжета Шекспира – «я», «Ты», «они» – составляют ключевую тему его сюжетов.

20 сюжетов Роберта Тобиаса: (Роберт Тобиас Директор департамента образования в Нью-Йорке, работал в государственных школах в течение 33 лет в качестве учителя и исследователя методик преподавания.)

1.Поиск – интрига вовлекает героя в поиск персонажа, места, вещи – реальной или нереальной, иногда настолько нереальной, что вообще недостижимой, например, - бессмертия.

2.Приключения( авантюра) – сюжет вовлекает героя, ищущего счастье, в путешествие, так-как счастье «…никогда не найдёшь дома…», и герой уходит за ним куда-то по мосту-радуге.

3. Охота – сюжет игры в прятки, один персонаж выслеживает другого.

4.Спасение – Этот сюжет вовлекает героя в поиски с целью спасения кого-либо или чего-либо; обычно состоит из трёх основных действующих лиц:Герой, Жертва и Антагонист ( враг).

5.Побег – сюжет описывает героя, заключённого в обстоятельства, в ситуацию , в тюрьму или куда либо против его воли и желающего сбежать ( за исключением побега от « своих внутренних демонов»).

6.Месть – взаимоотношения героя и его антагониста из-за причинённого реального или воображаемого вреда.

7.Загадка – история, втягивающая героя в поиски ключа к скрытому значению ( смыслу) чего-либо в ситуации намеренно созданной или имеющей множество смыслов тайны.
8.Соперничество – история, втягивающая героя в соревнование с кем-либо( его соперником) за некий объект или амбициозную цель.
8. RIVALRY - plot involves Protagonist competing for same object or goal as another person (their rival).

9. Никчёмный Слабак – сюжет затягивает героя в соперничество за объект или цель, которая даёт великие преимущества или ставит лицом к лицу с полным поражением.

10.Принуждение(вынужденный поступок) – события, по той или иной причине, вынуждающие героя совершать глупые, неправильные или аморальные поступки.

11.Метаморфозы (превращения) – сюжет заставляет героя внутренне меняться по ситуации ( рефлектируя в своей внутренней идентификации).

12.Трансформация (перерождение) – сюжет повествует об изменениях в герое в его путешествии на подмостках жизни, которые приводят его из одного главнейшего персонажного состояния в совершенно другое(злодей превращается в добрягу).

13.Развитие и созревание – история, которая ставит героя перед лицом проблем, сотавляющих часть его взросления и, имея дело сними, достичь взрослости( путь от невинности к опыту).

14. Любовь – сюжет о преодолении героем препятствий на пути к Любви, когда препятствия преодолеваются всепоглощающей, истинной Любовью.

15.Запретная любовь – история преодоления героем препятствий, созданных социальным неравенством или различными «табу», что и подпитывает отношения и иногда находит цену этого преодоления слишком высокой, чтобы быть вместе с объектом любви.

16.Жертвенность – сюжет содвигает героя на жертвенные действия во имя высшей цели или идеи, жертва ради любви, чести, милосердия, спасения человечества.

17.Открытия – Сюжет, наиболее эгоцентричный из всех, который вовлекает героя в вынужденное преодоление великих и внезапных обстоятельств жизни и тем самым ведёт к открытию чего-то чрезвычайно важного ( и сокрытого), тем самым достигая наилучшего понимания жизни ( т.е. начинает больше ценить жизнь,ясней видеть цель жизни, и т.д.)

18.Несчастный случай – который случайно или сознательным выбором героя, толкает его поменять все ограничения приемлемого поведения на экстремальное и понуждает иметь дело с соответствующей ответной реакцией ( главным образом, это сводится к психическим отклонениям личности).

19.Вознесение – история «из грязи в князи», успех и подъём героя благодаря своей доминирующей личности, черты характера, помогающей достичь успеха.

20.Низвержение – сюжет «из богатства в нищету» имеет дело с падением( крахом) героя из-за доминирования разрушительных тенденций, превалирующих в его личности и характере и, в конечном итоге, приводящих к краху.

Далее находим семь архетипических сюжетов мировой литературы по Карлу Густову Юнгу.

Карл Густав Юнг различает не столько сюжеты, сколько персонажи и их действия-функции, т.е. архетипы.

Вот семь различных архетипов по характеристикам их «действий» и «решений»:

1. Ведущие персонажи:
Протагонист: «… ведущий сюжета: тот, кто ускоряет действие». Определяется характеристиками «поиск» и «суждение».
Юнгианский эквивалент: Герой.

Антагонист: «… персонаж полностью противоположный Протагонисту». «Предотвращение» и «анти-суждение».
Юнгианский эквивалент: Тень и Злодей.

Страж: «… учитель или помощник, который содействует Протагонисту». «Помощь» и «совесть».
Юнгианский эквивалент: Мудрец, так же иногда называемый в совокупности наставником или ментором.

2. Ведомые персонажи:
Разум: «… принимает решения и действует основываясь на логике». «Контроль» и «логика».
Эмоция: «… реагирует эмоциями, бездумно». «Неконтролируемый» и «эмоция».
Закадычный друг: «… неизменной в своей лояльности и поддержке». «Поддержка» и «вера».
Скептик: «… подвергает сомнению всё». «Противостояние» и «безверие».

Юнгианский архетип-трикстер здесь часто преобладает, так как его задача спрашивать и бунтовать против обычного порядка вещей.

Причём один персонаж может нести более чем одну роль-архетип. Он может иметь множество особенностей и чувств. Комплексный персонаж может смешивать характеристики из нескольких разных архетипов.

В дальнейшем , в работе « Алхимия сновидений» эти персонажи трансформировались в следующий перечень :

Великий Отец
Великая Мать
Тень( Трикстер)
Анима
Анимус
Ребенок
Мудрец

Надо сказать, что в умах просвещённой публики существует путаница понятий – сюжет и фабула, и действительно, все справочники и литературоведы с киноведами, а также сомнологи как-то путают эти два понятия. Вот какую формулировку даёт Б. В. Томашевский: «Фабулой называется совокупность событий, связанных между собой, о которых сообщается в произведении… Фабуле противостоит сюжет: те же события, но в их изложении, в том порядке, в каком они сообщены в произведении, в той связи, в какой даны в произведении сообщения о них» (Б. Томашевский «Теория литературы. (Поэтика)» Л., 1925 г., стр. 137). А вот что сказано по этому поводу в интернете : « С вопросом о сюжете обстоит в кино столь же неблагополучно, как и в литературе: сюжетными считаются вещи, в которых есть сложный фабульный узел. Но фабула ведь не сюжет…»
В 1921—30 литератор профессор Института истории искусств. Ю.Н. Тынянов выступает как литературовед и литературный критик, публикует книги «Достоевский и Гоголь (к теории пародии)» (1921), «Проблема стихотворного языка» (1924), представляющую наиболее его проработанную теоретическую работу, сборник статей о литературном и кино, где пишет:
«Под фабулой обычно понимают фабульную схему. Правильнее считать фабулой — не схему, а всю фабульную наметку вещи. Сюжет же — это общая динамика вещи, которая складывается из взаимодействия между движением фабулы и движением — нарастанием и спадами стилевых масс. Фабула может быть просто загадана, а не дана; по развертывающемуся сюжету зритель может о ней только догадываться — и эта загадка будет еще большим сюжетным двигателем, чем та фабула, которая воочию развертывается перед зрителем. Фабула и сюжет эксцентричны по отношению друг к другу.»
Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. - М., 1977. - С. 324-325.

Вы что-нибудь поняли? Я – нет, хотя Тынянов очень авторитетный автор

В рассуждении же о сюжете и фабуле, хочется снова вернуться к «магистральному» или, как нынче говорят – to the mainstream - к мейнстриму Шескспира. Мне представляется, что мейнстримом его творчества являются человеческие страсти:

Жажда власти – Макбет, Король Лир, Укрощение строптивой, Буря, Антоний и Клеопатра, все исторические Хроники
Ревность - Отелло, Гамлет, Сон в летнюю ночь,
Алчность – Венецианский купец
Всепоглощающая любовь – Ромео и Джульетта, Собака на сене, Сон в летнюю ночь, Конец – делу венец, Цимбелин
Отдельно стоят Комедия ошибок и Слуга двух господ – путаница на основе мнимого или действительного двойничества,а также - Два веронца, 12-ая ночь, Как вам это понравится.

Причём, именно в драматургии Шекспира фабула такова, что очень трудно вычленить сюжет, как правило, в одном произведении задействованы 3 сюжетные линии, как, например в комедии Сон в летнюю ночь
Но именно поэтому , что в основе шекспировских произведений лежат непреходящие, гипертрофированные человеческие страсти, - они так актуальны и сегодня, и не зря новаторы-режиссёры переносят шекспировские драмы и сюжеты в нынешнюю парадигму.

По моей собственной классификации в повествовании существуют всего 2 (две) составляющие и одно условие:
1-ое: фабула - это Путь(Дорога);
2-ое: сюжет - это Событие (Случай);


Условие – это отсутствие или присутствие Рассказчика в них.

Путь(Дорога) – это жизненный Путь, хронология Событий, путешествие на небо, в ад, в параллельный мир, в прошлое, в будущее, просто по миру для удовольствия, вынужденное путешествие, бегство, поиск, путь обратно домой.

Путь- поиск чего-либо : врага, друга, сокровища, потерянного любимого, поиск решения, научного открытия, родственников, ответа на вопрос, духовный поиск и поиск самого себя, как внешнего, так и внутреннего.

Событие (Случай счастливый или несчастный) – это встреча с любимым, с Богом, волшебником, Чудищем, животным, с двойником; катастрофа, война, эпидемия; потеря или находка чего-либо, выигрыш, открытие, откровение-видение, Глас Божий, увечье; рождение , смерть, свадьба, измена-предательство; внезапное обнаружение себя и всей мизансцены в самых разных местах – на горе, под землёй, в доме, школе , в воде, в небе, на троне, в туалете, на крыше, на улице , в транспорте разнообразнейшем, в ином мире…

Рассказчик – его ментальное или физическое присутствие в сюжете. Ментальное – когда рассказчик не присутствует при событии и не участвует в действии, просто знает и рассказывает устно или письменно.

Против этого очень возражал Ф.М. Достоевский, он писал в своих литературоведческих статьях : «…что, автор под столом сидел, всё видел и слышал и – вот, рассказывает? Откуда он знает, что делал и, тем более, что думал герой». Такое повествование задействовано у многих писателей, у Толстого, например – Наташа подумала…, князь Андрей почувствовал…, Анна Каренина знала в глубине души… Сам же Достоевский, в «Бесах» например, ведёт повествование от имени некоего жителя города Скотопригоньевска, знающего всех и вся и, если он сам не присутствует при неких перипетиях романа, то всегда в тексте читаем: «…мне рассказывал такой-то, который видел (слышал, узнал от имярека, случайно наблюдал издали и пр.) сцену или событие, или ему кто-то из действующих персонажей доверительно сообщал, как было дело и что он ( персонаж) подумал и почувствовал, и как решил действовать дальше. Тот же приём и в «Братьях Карамазовых», причём очень ненавязчиво, многие читатели и внимания не обращают, т.е. Рассказчик у Достоевского физически присутствует, но пассивно, в действии не участвует, просто наблюдает и выслушивает других.

Активное же физическое присутствие происходит в повествовании от первого лица, и там Рассказчик предстаёт инициатором, субьектом или объектом Событий в Пути, понимаемом широко, как развитие Событий в действии во времени и пространстве.

В кино же Рассказчики, вернее Показчики – режиссёр, операторы, актёры, и Наблюдатель - зритель; иногда правда, присутствует и буквальный рассказчик в виде Голоса, комментирующего события. И, наверное, скоро настанет время интерактивного кино, когда зритель сможет принимать участие в событиях трёхмерного экранного действия и влиять на ход повествования. Вот это будет КОШМАР, тогда иллюзия и реальность проникнут друг в друга, а потом поменяются местами. Не хотелось бы, но «прогресс» не остановить…

Источник: ...
Автор: Ольга Сафарова
...

Итак, основных сюжетов, по версии Макса Акимова, двенадцать:

ПЕРВЫЙ сюжет, самый заезженный - Золушка. Он очень стабилен, все вариации укладываются в четкую сюжетную канву «эталона». Сюжет любим авторами дамской литературы, часто применятся сценаристами мелодрам. Примеров огромное множество.
ВТОРОЙ сюжет - Граф Монте-Кристо - тайный герой, становящийся явным к концу пьесы, откуда-то получающий богатство, или возможности. Его миссия - отомстить, или свершить справедливость! Сюжет очень любят авторы приключенческих романов и детективов. Появился он задолго до Александра Дюма, но данный романист наиболее успешно «раскурил» это сюжет, и уж после него многие пользовали и пользовали вышеназванный сюжетец.
ТРЕТИЙ сюжет - Одиссея. Этот сюжет можно назвать и первым, он необычайно популярен. Вариации на его основе могут быть разные, но стоит лишь приглядеться, и ушки-то торчат вполне явственно. Фантасты, фэнтезисты, авторы приключенческой литературы, романов-путешествий и некоторых других жанров очень любят этот древний сюжет, а порой копируют и детали древнегреческой истории, которую условно можно считать отправной, эталонной.
ЧЕТВЁРТЫЙ сюжет - Анна Каренина. Трагический любовный треугольник. Имеет корни в древнегреческих трагедиях, но наиболее ярко и подробно сумел выписать его Лев Николаевич. В двадцатом столетии, особенно в начале и середине века, этот сюжет был одним из самых популярных, (даже обычных копий, списанных у Толстого, когда авторы-умельцы меняют лишь имена-фамилии, исторические декорации и прочий антураж, я видел несколько). Но много и талантливых вариаций на данную тему.
ПЯТЫЙ сюжет - Гамлет. Сильная личность с подвижной психикой. Надломленный герой, рефлексирующий и яркий, сражающийся за справедливость, вкусивший предательство близких людей и прочие прелести. Ничего, в финале, не добивающийся, способный лишь измучить себя, но достичь некоего духовного просветления и очищения, к чему побуждает и зрителя. Интересный до безобразия.
Тут и комментарии давать нечего. Сюжет стабильный, очень популярный, в нём много достоевщины, (родной и близкой русскому сердцу, и моему в частности). В нынешний момент данный сюжет популярен как никогда.
ШЕСТОЙ сюжет - Ромео и Джульетта. История счастливой любви. Общее количество повторений этого сюжета превышает количество повторений всех прочих сюжетов, но отчего-то талантливых произведений очень мало, буквально на пальцах можно пересчитать. Однако в нынешних сериалах, в беллетристике (особенно женской), в драматургии и песенном творчестве сюжет необыкновенно популярен.
Сюжет, опять же, чрезвычайно стабильный, как пошло с древности, так и доныне, особых вариаций немного.
СЕДЬМОЙ сюжет - Отцы и дети. Истоки его древнегреческие, сюжет сложный, и вот уж в нём-то простор для вариаций очень большой. Сюда же можно условно отнести сюжет о невесте Ясона, которая вынуждена выбирать между отцом и женихом, жертвовать одним из них. Короче говоря, всё многообразие родительского эгоизма, сталкивающегося с эгоизмом детей, описывает этот древний клубок сюжетов, похожих друг на друга. Встречается и альтруизм родителей, а ещё реже альтруизм детей, но обычно и это заканчивается трагедией (будто сглазил кто весь наш человеческий род. Короля Лира спросите, он вам расскажет).
ВОСЬМОЙ сюжет - Робинзон. Отчасти перекликается с Гамлетом, прежде всего в звучании темы одиночества, и немного с Одиссеем, однако историю Робинзона можно-таки назвать отдельным большим сюжетом мировой литературы. Нынешние писатели и сценаристы нередко копируют, слово в слово, произведение Даниэля Дефо. Но есть и немало талантливых и самобытных вариаций. Герой, чаще всего, абсолютно один на острове, но это не обязательное условие, бывает, что несколько героев оказываются в некоей оторванности от большого мира, пытаясь выжить и остаться личностями, чтоб в конце концов спастись. Моя самая любимая вариация - рассказ Салтыкова-Щедрина «Как один мужик двух генералов прокормил».
ДЕВЯТЫЙ сюжет - Троянская тема, тема войны. Противостояние двух систем, вражда и ненависть, оборотная сторона которой - благородство и самоотречение. Этот сюжет, как правило, наслаивается на другие сюжеты, или они наслаиваются на него, но нередки и классические военные романы, описания войн в деталях, с различной степенью художественности. Органической частью этой категории сюжетов является сюжет «Спартак» - рассказ о борце, о герое, личность которого порой является противоположностью характеристик рефлексирующих героев, поскольку суть Спартака - жёсткая борьба как образ спасения, как образ жизни и образ мыслей, борьба напряженная, явная, бросающая вызов.
ДЕСЯТЫЙ сюжет - Катастрофа и её последствия. Классический античный сюжет. В нынешнюю пору его затаскали так, что говорить неохота. Очень много бездарных копий, однако изредка встречаются и любопытные. Сюжет очень узкий в плане смысловых вариаций, но очень широкой в плане описательных возможностей, антуража и деталей. Но, по совести говоря, почти каждый следующий роман повторяет предыдущий, хоть к гадалке не ходи!
ОДИННАДЦАТЫЙ сюжет - Остап Бендер - плутовской роман, авантюрный роман. Истоки и классические образцы - в литературе Франции Нового Времени. Чрезвычайно популярный в наши дни, чаще всего комедийный. Клубок сюжетов довольно яркий, нередко попадаются и удачные вариации, но все они, так или иначе, копируют пару-тройку шаблонов, созданных ещё в начале двадцатого века.
К подобию этого же сюжета можно условно отнести и многочисленные романы, повести и рассказы, эксплуатирующие образ ироничного частного детектива (или следователя), который выступает как «Остап Бендер наоборот». Нынче популярен и востребован некий «плутовской детектив» (иногда «плутовской боевик»), главный герой которого раскрывает преступления, или аферы (а иногда тайны прошлого).
Этот сюжет часто дополняется литературным приёмом, который можно условно назвать «рассказ-ребус», на нём строится большинство телевизионных сериалов (детективного формата), а также немало книжных серий, в обилии разложенных на полках магазинов.
ДВЕНАДЦАТЫЙ сюжет - Машина времени, путешествие в будущее. Его зеркальное отражение - стилизация путешествий в прошлое, исторические романы. Однако данный вид произведений, как правило использует «путешествие в прошлое» лишь как антураж, а сюжет прослеживается один из тех, которые я перечислил выше, в то время как «путешествие в будущее» нередко бывает «чистым сюжетом», то есть суть его сводится именно к описанию того, как оно всё там устроено в этом неведомом будущем.
...

Архетипические сюжеты мировой литературы
С.Ю. Поройков

Научный журнал Метафизика (рецензируется ВАК), № 4(6), 2012, С. 98-108
...

Работа посвящена анализу архетипических сюжетов мировой литературы. На примере циклов произведений А.С. Пушкина и В. Шекспира показано, что архетипические сюжеты на философско-методологическом уровне соотносимы с философскими категориями и законами (соответствие формы содержанию, соответствие целого и части, соотношение причины и следствия, переход от абстрактного к конкретному, проявление необходимого через случайное, отрицание отрицания и проч.)

Введение
Как показывают исследования, в фольклоре различных народов, равно как и в мифологии проявляются сходные сюжеты. В частности, Э. Блейлер отмечает, что «в основе многих сотен сказаний лежит ограниченное число мотивов» [1, с. 202]. Одним из первых «универсальный параллелизм мифологических мотивов» обнаружил К. Юнг [2, с. 29]. Как оказалось, типичные мифологические сюжеты согласуются с типичными мотивами сновидений. «Существуют не только типичные сновидения, но также и типичные мотивы в сновидениях», – пишет Юнг [2, с, 115]. При этом, как установил Юнг, все разнообразие сновидений также сводимо к «нескольким базисным сюжетам» [3, с. 21]. Подобные базисные сюжеты Юнг отнес к архетипическим.
Согласно Юнгу архетипы являются фундаментальными структурами, выражающими изначальное (исконное) начало, универсальным образом воспроизводящееся в культурах различных народов и эпох [4, с. 600]. Само определение архетипа (греч. архэ – начало, первопричина; типос – образ, форма) отражает представления о неком типообразующем начале.
Подлинным выразителем архетипических феноменов Юнг считал фольклор, в котором сказочные и мифологические персонажи предстают в качестве архетипических фигур. Между тем в классических произведениях мировой литературы также прослеживаются повторяющиеся сюжетные линии. Особенно ярко это проявляется в произведениях выдающихся писателей, чье творчество традиционно относят к подлинно народному. Таковыми, в частности, являются такие гении мировой словесности как Пушкин, Толстой, Шекспир.
Одним из первых, кто выделил типические сюжетные линии среди всего многообразия сюжетов мировой литературы и последовательно структурировал их в отдельных циклах произведений, был А.С. Пушкин [5]. Так, известно, что цикл пушкинских сказок создан на основе сказок народов мира, отобранных таким образом, что их сюжеты не сводимы друг к другу. При этом сюжетные линии пушкинских сказок красной строкой проходят также через циклы «Маленьких трагедий» и «Повестей Белкина». Названные циклы повестей и трагедий были написаны Пушкиным практически одновременно Болдинской осенью 1830 года, что позволяет говорить об особом замысле писателя. Ключом к пониманию образов пушкинских героев является осознание движущих ими стремлений. Мотивы персонажей предопределяют играемые ими роли, сценарии их поведения, влияя тем самым на развитие сюжетов [6, с. 24].
Пушкинская проза явилась событием в мире словесности. Известно, что Л.Н. Толстой многократно перечитывал «Повести Белкина», считая их в своем роде «непревзойденной школой художественной прозы». В свою очередь, сам Пушкин признавал влияние В. Шекспира на свое творчество. Так, в письме к Н.Н. Рылееву писатель отдает должное великому британцу: «Шекспиру подражал я в его вольном составлении типов и простоте». Действительно, характеры персонажей Пушкина и Шекспира, равно как и сюжеты многих их произведений обнаруживают существенное сходство. К примеру, завязка сюжета пушкинской повести «Барышня-крестьянка» из цикла «Повестей Белкина» схожа с фабулой известной шекспировской пьесы «Ромео и Джульетта». Главные герои обоих произведений любят друг друга и хотят быть вместе, несмотря на то, что их отцы враждуют между собой. Между тем, в отличие от шекспировских персонажей герои повести Пушкина успешно преодолевают все коллизии, и в итоге для них все завершается благополучно.
Пушкин проявлял повышенный интерес к народному творчеству начиная с 1827-1828 годов. Еще раньше, во время пребывания в Михайловском, он не только слушал сказки крестьян, но и записывал их. Творчество писателя, относящееся к этому времени, исследователи соотносят с началом периода художественного реализма. Казалось бы, жанр сказки, являющей собой не что иное, как вымысел, не отвечает критериям реализма. Между тем Пушкин в финале одной из своих сказок замечает: «Сказка ложь, да в ней намек!» Стремясь сохранить особый колорит народного творчества, Пушкин заимствует сюжеты практически всех своих сказок. Большая их часть написана в Болдино в период с 1830 по 1834 год.
Известно, что сюжеты многих сказок Пушкиным заимствованы. Например, в основу «Сказки о мертвой царевне и о семи богатырях» положена русская сказка, записанная писателем в Михайловском со слов его няни Арины Родионовны. Первоисточником «Сказки о рыбаке и рыбке» послужила сказка из сборника братьев Гримм «О рыбаке и его жене». Сюжет «Сказки о золотом петушке» основан на одном из произведений В. Ирвинга, вошедшем в сборник «Сказки Альгамбры». Эпизоды «Сказки о попе и о его работнике Балде», относящиеся к состязаниям главного героя с чертом, характерны для русских народных сказок.
Между тем далеко не все когда-либо прочитанные или услышанные Пушкиным сказки нашли свое отражение в его творчестве. Более того, пушкинские сказки не являются точным переложением оригиналов. Нередко автор достаточно свободно отступает от подлинников, перерабатывая сюжет по-своему. Пушкинские сказки также отличает то, что их сюжеты несводимы друг другу. Указанное свидетельствует о том, что все они подобраны в соответствии с определенным замыслом.
Аналогичный литературный прием использовал Шекспир. «Многие из трагедий, приписываемых Шекспиру, ему не принадлежат, а только им поправлены», – утверждает Пушкин в своей заметке «О "Ромео и Джюльетте" Шекспира». По мнению писателя, Шекспир подвергал творческой переработке заимствованные им источники, поскольку в пьесах драматурга обнаруживается «много следов вольной и широкой его кисти». Кроме того, изучая шекспировские пьесы, Пушкин выявил определенную «драматическую систему», о чем свидетельствует одна из его заметок, посвященная творчеству британского драматурга.
Действительно, Шекспир заимствовал сюжеты большинства своих произведений. Подсчитано, что драматургом позаимствованы сюжеты тридцати четырех из тридцати семи созданных им пьес из произведений периода итальянского Возрождения, творений древнеримских и древнегреческих авторов, народных сказаний и легенд. Тем самым, подобно тому, как Пушкин определенным образом отбирал сюжеты своих сказок, Шекспир для своих пьес избирал известные сюжеты. К примеру, сюжет датской саги «Гамлет», герой которой мстит за своего отца, послужил прообразом одноименной трагедии. Наиболее близкая к шекспировской версия легенды приведена Саксоном Грамматиком. В ней говорится о принце по имени Амлет, об его убитом отце, узурпаторе дяде, а также о том, как Амлет притворялся безумным, готовя план мести, который он в итоге успешно претворил в жизнь.
Следует принять во внимание, что особым успехом у публики пользовались постановки с «проходными» сюжетами. Тем самым театральные подмостки, чья история уже ко временам Шекспира насчитывала два тысячелетия, по сути, стали естественной средой шлифовки архетипических образов и сюжетов, отличавшихся особой силой воздействия на зрителя.
В творчестве Шекспира преломилась общая для стран Европы тенденция к усвоению культурного наследия предшествовавших великих цивилизаций, явившихся колыбелью европейской культуры. Действительно, устойчивый набор сюжетов и художественных образов усвоен Европой от античности через Древний Рим. В этом смысле произведения Шекспира соответствовали общей традиции обращения современного ему европейского общества к своим культурно-историческим истокам. При этом заимствования Шекспира ни в коей мере не умаляют художественных достоинств его произведений. Более того, именно заимствование традиционных сюжетов и образов героев позволило Шекспиру вскрыть пласт подлинно архетипических феноменов.
Перед тем, как приступить к анализу сюжетов произведений Пушкина и Шекспира, следует обратить внимание на следующее. В пределах каждого пушкинского цикла сюжеты не повторяются. Вместе с тем сходные сюжетные линии воспроизводятся во всех циклах сказок, повестей и трагедий. При этом в пушкинских циклах, с учетом незавершенных произведений, отражены шесть сходных сюжетов.
Так, первое издание «Повестей Белкина» включает пять произведений. Однако непосредственно по завершении данного цикла Пушкин приступил к работе над «Историей села Горюхина», оставшейся неоконченной, а потому не вошедшей в изданный сборник повестей. Между тем анализ текста «Истории села Горюхина» указывает на его очевидную внутреннюю связь с «Повестями Белкина» [5, с. 23].
Перу Пушкина принадлежат семь драматических произведений: трагедия «Борис Годунов», цикл «Маленьких трагедий», а также «Сцены из рыцарских времен» – незавершенное произведение, относящееся к последним годам жизни писателя. При этом небольшая по объему трагедия «Сцены из рыцарских времен» по своей форме и содержанию естественным образом дополняет цикл «Маленьких трагедий», состоящий из пяти произведений.

Принцип соответствия формы содержанию

В качестве иллюстрации рассмотрим пушкинскую «Сказку о мертвой царевне и о семи богатырях». Внешняя красота одной из героинь сказки, царицы, резко контрастирует с крайней непривлекательностью ее характера: «Высока, стройна, бела, и умом, и всем взяла; но зато горда, ломлива, своенравна и ревнива». Царица отличается лишь внешней привлекательностью, в то время как сердце героини исполнено яда подобно наливному яблоку, которым по ее повелению была отравлена царевна. Формально царица является матерью для своей приемной дочери. Однако суть деяний царицы раскрывает в ней врага царевны, а не близкого ей человека. Для сравнения, «царевна молодая» исполнена не только внешней, но и внутренней, нравственной красоты. Если внешняя красота царицы не соответствует вероломной сути ее деяний, то прекрасный облик царевны гармонирует с красотой ее души. Тем самым основа сюжетной линии «Сказки о мертвой царевне…» может быть рассмотрена через призму известного соотношения между формой и содержанием [6, с. 573].
Аналогичный принцип построения сюжета заложен в пушкинской трагедии «Моцарт и Сальери». Так, скрываясь под личиной друга Моцарта, Сальери коварно губит доверившегося ему музыканта. Тем самым в образе Сальери, по сути, предстает волк в овечьей шкуре.
В повести Пушкина «Станционный смотритель» заезжий гусар Минский обманом увозит красавицу Дуню от ее излишне доверчивого отца. При этом отца девушки чрезвычайно беспокоит ее судьба. Формально Дуня стала столичной «барыней», в то время как, по существу, девушке уготована роль содержанки.
Для сравнения, в трагедии Шекспира «Отелло» коварному Яго удается в глазах Отелло создать видимость измены молодой жены «простодушного мавра», красавицы Дездемоны. Между тем, по сути, Яго опорочил невинного человека. «Не то я чем кажусь», – хвастает Яго тем, что умело скрывает свои подлинные намерения.
Таким образом, сюжеты названных произведений Пушкина и Шекспира фактически выстроены по единому принципу. Во всех них присутствуют герои, чья внешняя красота соответствует их чистому внутреннему облику и нравственному поведению. Наравне с этим в рассмотренных произведениях имеются и противоположные персонажи, чьи коварные поступки прикрываются личиной показной порядочности.

Принцип соответствия части целому

С аналогичных позиций могут быть рассмотрены и прочие произведения, входящие в пушкинские циклы, равно как и пьесы Шекспира. Напомним, что основа сюжета пушкинской повести «Барышня-крестьянка» схожа с исходной фабулой шекспировской пьесы «Ромео и Джульетта». В обоих произведениях главные герои, полюбив друг друга, женятся, несмотря на то, что их отцы находятся в ссоре. При этом можно заметить, что в сюжетах названных произведений отражены принципы единства и разделения, отвечающие известной философской проблематике соотнесения целого и части [6, с. 575].
В свете данного принципа также может быть рассмотрен сюжет пушкинской «Сказки о золотом петушке». Так, царь Дадон чрезвычайно озабочен сохранением целостности своего царства, которому угрожают воинственные соседи. Появление Шамаханской царицы провоцирует ссору сначала между сыновьями Дадона, а затем и между старыми друзьями – царем и звездочетом. Раздор, внесенный царицей, губит всех героев сказки. Сходным образом в шекспировской трагедии «Король Лир» разделение целого королевства на уделы явилось основным источником проблем для многих ее героев.
Для сравнения, в пушкинской трагедии «Пир во время чумы» пирующие обособляются от окружающего, пытаясь забыть о бедах, принесенных чумой. Общее горе сплачивает собравшихся. Ощущение принадлежности к единой общности помогает участникам застолья пережить боль потери родных и близких.

Переход от абстрактного к конкретному

Многие персонажи комедии Шекспира «Бесплодные усилия любви» увлечены абстрактными рассуждениями, не приносящими, впрочем, им конкретной пользы. Так, король Наварры вместе со своими придворными даже решает посвятить три года изучению наук. Между тем в итоге ученые мужи отказываются от своего замысла ради того, чтобы добиться расположения дам.
В противоположность героям шекспировской комедии мельник из пушкинской драмы «Русалка» изначально озабочен весьма прозаическими вещами. В числе прочего расчетливый мельник стремится извлечь конкретную выгоду из бескорыстной любви своей дочери и князя. Между тем князь бросает дочь мельника, прикрываясь отвлеченными рассуждениями о нецелесообразности их неравного брака.
Подобно мельнику герой пушкинской повести «Гробовщик» Адриан стремится во всем выгадать свой барыш. Решая по ходу действия конкретные проблемы, в какой-то момент гробовщик озадачивается абстрактными вопросами, связанными со смыслом его профессии. При этом во хмелю Адриану грезится совершенно фантастическая картина явления покойников, его прежних клиентов, никак не вяжущаяся с реальным положением вещей.
Для сравнения, поп из пушкинской «Сказки о Попе и о работнике его Балде» также занят решением совершенно конкретных и весьма прозаических проблем. В противоположность приземленному попу – тугодуму сметливый Балда обладает способностью к абстрактным рассуждениям. Благодаря этому Балда решает абсолютно невообразимые задачи, поставленные перед ним чертями.
В основе сюжетов названных произведений лежит сходный принцип, отвечающий соотношению между абстрактным и конкретным [5, с. 19].

Проявление необходимого через случайное

Пушкинские произведения: «Выстрел», «Скупой рыцарь» и «Сказка о рыбаке и рыбке» поднимают тему выбора и свободы воли. Подобная проблематика в философии традиционно рассматриваются в свете соотношения между случайностью и необходимостью [6, с. 577]. Заметим, что старик из «Сказки о рыбаке и рыбке» случайно ловит золотую рыбку. Рыбка готова откупиться ради обретения свободы. Жена рыбака, старуха, пользуясь случаем, заставляет золотую рыбку исполнять свои желания. При этом старуха намеревается лишить рыбку столь желаемой ею свободы, подчинив необходимости служить себе.
Для сравнения, герой повести «Выстрел» Сильвио вынужден дожидаться удобного случая, чтобы отомстить своему обидчику графу, более удачливому, чем он сам. Во время первой дуэли лишь случай спасает Сильвио от гибели – пуля пробивает его головной убор «на вершок ото лба». Он откладывает продолжение поединка с графом до той поры, пока тот не женится. Обзаведясь семьей, некогда беспечный гусар противится дуэли. И все же графу необходимо соблюсти честь офицера, и Сильвио удается принудить его к поединку.
Герой трагедии «Скупой рыцарь» молодой рыцарь Альбер вынужден влачить жалкое существование, в то время как его богатый отец, барон, способен обеспечить сыну достойную жизнь. Случай сводит обоих перед лицом герцога, и эта встреча оказывается для скупого барона роковой.
Аналогичные темы прослеживаются в пьесе Шекспира «Венецианский купец». Так, ведущему расточительную жизнь Бассанио необходимо расплатиться по своим долгам. Антонио выдает за него поручительство перед ростовщиком Шейлоком, зная, что он будет вынужден ответить собственной жизнью за долги друга в том случае, если заем окажется просрочен. Между тем удачливый Бассанио не упускает свой шанс – корабли с его товаром благополучно возвращаются. Помимо этого Бассанио выпадает счастливый жребий, и он женится на любимой девушке Порции, чьей «судьбой … владеет лотерея».

Закон отрицания отрицания

Взаимоотношения пушкинских героев трагедии «Каменный гость», повести «Метель» и «Сказке о царе Салтане…» как нельзя лучше раскрываются в контексте известного принципа отрицание отрицания [6, с. 578]. Так, негативные действия персонажей по отношению к другим людям для них самих оборачиваются негативными последствиями.
К примеру, от руки Дон Гуана, главного героя «Каменного гостя», на дуэли гибнет немало людей. При этом Дон Гуана преследуют родственники покойных, жаждущих справедливого возмездия. Среди прочего, Дон Гуан насмехается над памятником убитого им мужа Доны Анны, в результате чего сам гибнет от «пожатья каменной десницы» оскорбленного командора.
Родители Марьи Гавриловны, главной героини повести «Метель», отвергают сватовство бедного армейского прапорщика Владимира. В результате тот бросает свою невесту, хотя ее родители к тому времени уже смиряются с положением вещей. В свою очередь, гусар Бурмин легкомысленно венчается с чужой невестой, после чего сам не может женится.
В «Сказке о царе Салтане…» ткачиха с поварихой неоднократно препятствуют встрече Салтана со своим сыном Гвидоном, отчего Гвидон раз за разом наказывает их.
Сходный принцип во взаимоотношениях персонажей прослеживается в комедии Шекспира «Два веронца». По ходу действия пьесы Джулия отвергает ухаживания Протея. В свою очередь, Протей бросает Джулию ради любви к Сильвии, которую он намерен отбить у своего лучшего друга Валентина. Между тем Сильвия отказывает Протею, а Валентин отвергает дружбу предавшего его человека.
Во всех названных произведениях присутствуют герои, чья любовь и преданность позволяет преодолеть все выпавшие на их долю невзгоды. Так, преданная Джулия повсюду следует за Протеем, а Сильвия хранит верность Валентину. В результате пьеса Шекспира заканчивается счастливо: ее главные герои празднуют свадьбу. Равным образом упорство и преданность пушкинских персонажей оказывается вознаграждены. Благодаря верности царевны лебеди и упорству Гвидона воссоединяется семья царя Салтана. Преданное ожидание Марьи Гавриловны вознаграждается возвращением к ней ее законного супруга Бурмина. Настойчивый Дон Гуан добивается благосклонности неприступной Доны Анны. Подобный аспект сюжетов отражает принцип преемственности. Напомним, что диалектический характер отрицания обуславливает преемственность в развитии.

Закон соотношения причины и следствия

В повести «История села Горюхина», трагедии «Сцены из рыцарских времен» и «Сказке о медведихе» (все указанные произведения Пушкиным не были закончены) действия персонажей служат причиной определенных событий, как логичных следствий породивших их поступков [6, с. 580]. К примеру, составитель повести «История села Горюхина», от лица которого ведется повествование, в юности ленится получить хорошее образование. Между тем впоследствии ему с трудом дается литературная деятельность, к которой он предрасположен от природы.
Главный герой трагедии «Сцены из рыцарских времен» Франц по собственному легкомыслию лишается наследства, хотя его заранее предупреждали об этом. Ощущая собственную обделенность, Франц поднимает бунт, в результате чего оказывается в темнице.
Мужик из «Сказки о медведихе» предугадывает реакцию медведихи. Охотник выжидает, когда зверь поднимется на дыбы, после чего расправляется с ним при помощи рогатины.
У Шекспира аналогичный принцип построения сюжета ярко выражен в трагедии «Макбет», где ключевую роль играет идея предопределенности вещей. Причины и следствия происходящих в пьесе событий тесно перекликаются между собой. Порой сложно разобрать, что является первичным, а что вторичным: пророчество, повлиявшее на судьбы героев, или произошедшие по воле персонажей события, подтвердившие правильность предсказания.

Систематизация философских категорий

В каждом из пушкинских циклов, включающих по шесть произведений, описано два противоположных сценария поведения персонажей. Аналогичные, не сводимые друг к другу роли, отводятся действующим лицам шекспировских пьес. Соотнесение сюжетов пушкинских произведений с фабулами пьес Шекспира выявляет общие принципы их построения. При этом принципы, формирующие структуру сюжетов, соотносятся с основными законами философии [7].
Во всех рассмотренных произведениях отражены сценарии, раскрывающиеся посредством двенадцати базовых философских категорий. Отметим, что число «двенадцать» согласно Юнгу является архетипическим [8, с. 323].
В циклах своих произведений Пушкину удалось систематизировать наиболее общие принципы и законы, лежащие в основе естественного хода вещей. Сходные, не сводимые друг к другу сюжеты присутствуют в пьесах Шекспира, других произведениях мировой литературы, в том числе, в тех, чьи сюжеты Пушкиным и Шекспиром были заимствованы. Указанное позволяет говорить о возможности систематизации философских категорий на основании архетипического подхода. Заметим, что идея систематизации философских категорий была высказана еще Иммануилом Кантом. Как известно, Кант выделял двенадцать основных категорий «теоретического естествознания» (единство, цельность, отрицание и проч.), которые, по мнению философа, «в качестве "чистых" понятий априорны».
Более подробный анализ сюжетов циклов пушкинских произведений позволяет выявить их соответствие не только рассмотренным выше философским категориям, но и сходным с ними понятиям. Например, в свете соотношения между категориями целое и часть традиционно рассматривается философский закон единства и борьбы противоположностей. При этом нередко используются также такие пары сходных понятий, как общее и исключительное; противоречие и сочетание [6, с. 587].
С учетом соотношения между конкретным и абстрактным рассматривается философский закон перехода количественных изменений в качественные. При этом категория «количество» отражает понятие меры, в то время как термин «качество» является синонимом понятия свойство. Близкой по смыслу парой философских категорий также являются известные понятия относительное и абсолютное [5, с. 99].
Символично, что с каждой из двенадцати рассмотренных выше основных философских категорий, составляющих диалектически противоположные пары понятий, можно соотнести четыре сходных философских термина [6, с. 587]. В то же время число «четыре» также относится к архетипическим [8, с. 326].
Соответствие сюжетов пушкинских произведений, равно как и сюжетов пьес Шекспира, основным философским принципам и законам позволяет говорить о Пушкине не только как о гении отечественной словесности, но и как о выдающемся философе [5]. При этом значимость Пушкина как мыслителя по масштабу не уступает таким фигурам, как Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский, А.П. Чехов, признанным мировым философским сообществом в качестве философов. «Можешь себе представить, – писал Баратынский одному из своих друзей, разбирая после смерти Пушкина бумаги поэта, – что меня больше всего изумляет во всех этих письмах. Обилие мыслей. Пушкин – мыслитель. Можно ли было ожидать».
Между тем рассмотренные выше произведения не исчерпывают всей полноты философской проблематики, поднятой Пушкиным и Шекспиром. В 1825 году в Михайловском Пушкин создает одно самых значимых своих творений – «Бориса Годунова». Практически одновременно он пишет «Сцену из Фауста», а также сказку «Жених», в которых поднимает ряд сходных вопросов. Аналогичные темы поднимает Шекспир в своей бессмертной трагедии «Гамлет».
По своей литературной форме три названные выше произведения Пушкина соотносятся по жанру с его циклами. Действительно, в целом ряде изданий произведений Пушкина сказка «Жених» включена в цикл сказок. «Борис Годунов» относится к числу драматических произведений. Небольшая по своему объему «Сцена из Фауста», созданная по мотивам одноименной трагедии Гете, гармонично дополняет цикл «Маленьких трагедий». При этом известно, что именно вслед за «Борисом Годуновым» Пушкин задумал написать серию трагедий.
Тем самым Пушкин обращается к семи базовым сюжетам, преломившимся в циклах его произведений, относящимся к трем различным жанрам. Заметим, что числа «три» [8, с. 326] и «семь» [2, с. 151] являются архетипическими. Свидетельством того, что сюжеты циклов произведений Пушкина и Шекспира относятся к архетипическим, помимо прочего, является уже сам факт отражения в них общефилософских законов. Действительно, как показано Юнгом, архетипы в наиболее общем понимании представляют собой «образы доминирующих законов и принципы» [2, с. 222].

Закон эволюции

Пушкинские трагедии «Борис Годунов» и «Сцена из Фауста», сказка «Жених», равно как и трагедия Шекспира «Гамлет», по своей структуре могут быть выделены в особую группу.
Сюжеты данных произведений раскрываются в свете закона диалектического развития, описывающего эволюцию [6, с. 581]. Напомним, что под диалектическим развитием в общем случае понимается необратимое, направленное и закономерное изменение объектов. При этом процессы развития характеризуются циклическим воспроизведением своих свойств, но уже на качественно новом уровне.
В качестве иллюстрации рассмотрим пушкинскую трагедию «Борис Годунов», в сюжете которой воспроизводится ряд ключевых моментов, но уже в новом качестве. Так, в самом начале драмы говорится, что сын царя Иоанна Грозного, законный наследник царевич Димитрий погиб от руки подосланного убийцы. Царский трон достается не имеющему «рюриковой крови» Годунову, возвысившемуся до самых вершин власти. При этом сцена убийства наследного царевича повторяется в финале, когда от рук подосланных убийц гибнет царевич Феодор, сын Годунова. Царский же престол занимает самозванец Григорий Отрепьев.
Для сравнения, в «Сцене из Фауста» Фауст «со скуки как арлекина» вызвал Мефистофеля, чтобы тот развлекал его. Однако некоторое время спустя Мефистофель подчиняет Фауста своей воле и уже сам «забавляется». При этом состояние скучающего Фауста со временем деградирует настолько, что он велит погубить «сотни три» людей на проплывающем мимо корабле.
По ходу действия сказки «Жених» ее главная героиня Наташа преображается буквально на глазах. В начале сказки Наташа, встретив жениха – душегуба, не может справиться с волнением, она «дрожит и еле дышит». Однако в финале героиня, сумев совладать с собой, смело изобличает злодея. Теперь уже «жених дрожит, бледнея», будучи не в силах избежать неотвратимого наказания.
Узловыми точками развития сюжета шекспировского «Гамлета» являются неоднократно повторяющиеся сцены отравления короля. Поначалу Клавдий отравляет своего брата, чтобы завладеть королевским престолом. Затем сцена отравления короля детально воспроизводится вновь, но уже в качестве театральной постановки «Убийство Гонзаго», заказанной Гамлетом с целью разоблачения своего дяди. В финале пьесы сцена отравления повторяется в третий раз, приобретая при этом характер массового убийства. От отравленного кубка с вином гибнет не только король Клавдий, но и королева Гертруда. Гамлет гибнет от отравленной шпаги Лаэрта. Заметим при этом, что Гамлет мстит Клавдию за смерть отца. Между тем принц сам гибнет от руки человека, мстящего за смерть своего отца, причиной гибели которого он невольно становится.

Выводы

Анализ типичных сюжетов мировой литературы на примере циклов произведений Пушкина и Шекспира позволяет сделать следующие выводы.
1. Сюжеты циклов произведений Пушкина и Шекспира не сводимы друг к другу. Сходные сюжеты характерны для фольклорных традиций различных народов и эпох, что указывает на их архетипическую природу [6].
2. Структура архетипических сюжетов подчиняется определенным принципам, соотносящимся с основными законами философии [7].
3. Структура принципов, лежащих в основе архетипических сюжетов, количественно соответствует метрике архетипических чисел [5].

ЛИТЕРАТУРА

1. Блейлер Э. Аутистическое мышление // Психология мышления // Под ред. Гиппенрейтер Ю.Б. и др. М.: АСТ, Астрель, 2008. С. 196-203.
2. Юнг К.Г. Структура психики и архетипы. М.: Академический Проект, 2009.
3. Юнг К.Г. и др. Человек и его символы. М.: Медков С.Б., Серебряные нити, 2006.
4. Юнг К.Г. Психологические типы. М.: АСТ, Хранитель, 2008.
5. Поройков С.Ю. Неизвестный Пушкин. М.: Муравей, 2002.
6. Поройков С.Ю. Архетипические психологические типы. М.: ИНФРА-М, 2011.
7. Poroykov S. Archetypical Plots of the World Literatures in the Contents of Philosophical-Metodological Analysis // XXII World Congress of Philosophy. Rethinking Philosophy Today // Seoul, Korea: Seoul National University, 2008. P. 424.
8. Юнг К.Г. Душа и миф. Шесть архетипов. М.: АСТ, Мн.: Харвест, 2005.

...